Теперь все глаза смотрели на него, и Эпилл заговорил мягче.

– Да, наш центурион – голова! Я сам только вчера это по-настоящему понял. Подберись, ребята. Тут есть что послушать. Как-то – а как, он не говорит – центурион прознал, что в море вышли корабли скоттов. Они идут к устью Лигера, чтобы разграбить и опустошить тамошние земли. А гарнизон оттуда выведен по случаю войны. Грациллоний и решил, что не позволит им резвиться за спиной Максима Августа, – Эпилл глубоко вздохнул и понизил голос до шепота. – Так вот, не спрашивайте, откуда, но он знает, что вот с этого ясного неба скоро грянет буря, вынесет скоттов на рифы у Иса и перетопит!

Он сделал паузу, позволив слушателям обменяться изумленными взглядами, потрогать обереги и наскоро пробормотать молитвы. Выждав достаточно, продолжал с ухмылкой:

– Спокойно. Вам, коль вы не скотты, бояться нечего. Думаю, с прошлого лета никто в нашем Втором Августа не пылает особой любовью к этим диким охотникам за головами. Наше дело – позаботиться о них. Не все корабли разобьются. Кое-кто доберется до берега. Если дать им уйти, у нас под боком останется опасная шайка. Перерезав их, едва они выберутся из воды, мы не только спасем себя от лишних хлопот, но и окажем пребольшую услугу Риму. Тот скотт, который наколется здесь на копье, уже не будет разбойничать впредь.

Кинан кашлянул.

– Вопрос.

Эпилл кивнул, и парень, обернувшись, махнул рукой в сторону мыса Рах.

– Я говорил, что подружился с одним капитаном из рыбаков. Он с семьей живет в крошечном селении под южным утесом. Местечко зовется Пристанью Скоттов, и не зря. Там, кроме Иса, единственное подходящее место для высадки, и в старину, случалось, причаливали пираты.

– Так это когда было! – возразил Админий.

– Скотты и до сих пор туда заходят, – пожал плечами Кинан. – Не пираты, а торговцы из Гибернии, которым неохота платить пошлины в исанском порту, или рыбаки, которых занесло далеко на юг, за пресной водой.

– Я знаю, – подтвердил Будик. – С юга Гибернии. Среди них много христиан. Отец Эвкерий мне о них рассказывал.

Кинан фыркнул.

– А что, среди христиан не бывает пиратов? Кроме того, если вождь скоттов не дурак, он, уж конечно, разузнал все, что мог, о здешних водах и прихватил людей, которые тут бывали, даже если сам Ис ему и не нужен.

Админий поскреб подбородок.

– Эге, парень, кажется, ты дело говоришь.

Кинан мрачно уставился на Эпилла.

– Это и есть мой вопрос. Почему нас послали сюда, а не на Пристань Скоттов?

Суровое лицо Эпилла осветила улыбка.

– Отличный вопрос, солдат. Я скажу о тебе центуриону. Он берет на заметку способных парней. Может, ты дослужишься и до командирского жезла.

Кинан не ответил на улыбку. Он ждал ответа.

– Ну так вот, – объяснил Эпилл. – Центурион не глупее тебя. Здешние рыбаки – крепкий народ, привычный к переделкам. К ним на подмогу на мыс Рах отправили морячков, и сам центурион будет наготове, если где понадобится поддержка. А вот зачем нас поставили здесь… – он указал на заросшую тропу, которая переваливала через гребень холма и исчезала из виду. – Это дорожка к старому римскому причалу, – сказал он. – Туда могут, пройти лодки. Маловероятно, однако возможно. Центурион хочет подобрать все хвосты. Он решил поставить здесь маленький отряд – но из крепких парней. То есть нас. Придется соответствовать. Если припрет, подкрепление подтянется – я уже сказал, что Грациллоний подготовил резерв, но надеюсь, мы обойдемся своими силами.

– Может, нам повезет, – заметил Админий, – и драки здесь вообще не будет.

Эпилл рассмеялся.

– А я бы не отказался от драки – небольшой, чтобы управиться без подмоги, но достойной упоминания в рапорте центуриона. Награды, продвижение по службе – сами понимаете. Максим не из скупердяев. Свежеиспеченные императоры, я слыхал, всегда щедры к тем, кто оказал им поддержку. – Он потер руки. – Может, к моей будущей землице добавят несколько акров?

И, выпрямившись, гаркнул:

– Ладно! Вопросов больше нет? За дело!

Ночное плавание к Сену было опасно. Немногие моряки осмеливались приближаться к его скалистым берегам. Только Перевозчикам Мертвых знаком был этот путь.

Луна пошла на ущерб. Поднявшись над утесами, она протянула зыбкий мост лучей над черной рябью. И в тихую ночь пена белела на зубьях рифов. С темнотой на море легла прохлада.

Восемь галликен не без труда разместились в двух челнах. Негромко, почти человеческим голосом, постанывали весла. «Оспрей» шел впереди. Две женщины молча сидели на баке за спиной впередсмотрящего, еще две – на корме, рядом с капитаном Маэлохом, который стоял у кормила. Он знал этот путь назубок, и опасаться приходилось разве что плавающих бревен да обломков судов.

Дахилис сидела совсем рядом с ним. Она устроилась, поджав ноги, на подушке, опираясь спиной о фальшборт. Королева, казалось, погрузилась в размышления. Но все же время от времени бросала взгляд на силуэт капитана, чья борода топорщилась на фоне Медведицы. Он тоже украдкой косился на красивую женщину, откинувшую покрывало, так что в лунном свете блестели пушистые пряди волос. Над ее головой вставало созвездие Девы. Наконец взгляды нечаянно встретились, и оба сконфуженно отвернулись.

Из темноты медленно выступил низкий берег. Над бухтой чернело приземистое каменное здание с невысокой башней. У причала светился красный огонь фонаря. Повинуясь негромкому предупреждению вахтенного, Маэлох развернул судно. Бухты канатов ударились о причал. Впередсмотрящий соскочил на берег с концом в руках, закрепил его на тумбе. Маэлох тут же кинул ему с кормы другой конец, а сам поднял и привязал рулевое весло. В свете фонаря показалась старая Квинипилис, сегодня был ее черед нести Бдение.

Дахилис встала. Капитан предложил ее руку.

– Позволь помочь, моя королева, – тихо сказал он.

– Благодарю, – шепнула она. Не многие из благородных снизошли бы до такой вежливости.

Он провел ее по палубе, спрыгнул первым и протянул ей руку. Забыв на секунду о предстоящем деянии, она в порыве озорства шепнула:

– Я не калека, справилась бы и сама, но все равно приятно! Надеюсь, тебе тоже…

– Моя королева… – бравый капитан чуть ли не первый раз в жизни растерялся. И сказал поспешно: – Гм… Мне здесь подобает лишь повиноваться, однако осмелюсь посоветовать: лучше бы нам вернуться до захода луны. Прилив тут коварный – неприятная зыбь. Но решать, понятное дело, вам.

– Думаю, мы справимся быстро, – она снова посерьезнела. – Помните, завтра нельзя выходить в море – пока король не дозволит.

– Никому и в голову не придет, – отозвался Маэлох, – после того как узнают, что ночью здесь побывали все Девятеро.

Квинипилис махнула рукой. Дахилис догнала Сестер, и они, вытянувшись цепочкой, стали подниматься по тропе.

Жесткая трава в лунном свете казалась серой. Остров был пустынен, только в мелких прудиках копошились странные создания. Однако к берегу подплыли три тюленя. Они провожали галликен, пока те шли вдоль воды, а когда тропа свернула в глубь острова, остались на месте, словно дожидаясь их возвращения.

У Камней Квинипилис поставила фонарь на землю. Она вела ритуал приношения соли и крови. На этот раз в жертвенном огне не было дерева, потому что моление не касалось стихии Земли. Вместо этого принесли Огонь в жертву Воздуху, подняв щиток фонаря и раздув яростное пламя, и Воде – загасив свечу в котле с настоем трав. Потом галликены сцепили руки и двинулись вокруг менгиров в медленном хороводе, заклиная:

Западный ветер, проснись.

Вновь охотится волчья стая.

Пастухам не сберечь ягнят,

Ветер мощный, приди, спаси,

Ветер Запада, пробудись!

К Лиру взываем!

Пусть пошлет тебя на врага,

Что просторы Земли и Моря

Злым разбоем осквернил.

Гребни волн подними горами

Ты, разбойников не щадя.